Неточные совпадения
Он видел первую встречу мужа с женою и заметил с проницательностью влюбленного признак
легкого стеснения, с которым
сна говорила с мужем.
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский; страшно тени
Сгустились; нестерпимый крик
Раздался… хижина шатнулась…
И Таня в ужасе проснулась…
Глядит, уж в комнате светло;
В окне сквозь мерзлое стекло
Зари багряный луч играет;
Дверь отворилась. Ольга к ней,
Авроры северной алей
И
легче ласточки, влетает;
«Ну, — говорит, — скажи ж ты мне,
Кого ты видела во
сне...
Чужие и свои победы,
Надежды, шалости, мечты.
Текут невинные беседы
С прикрасой
легкой клеветы.
Потом, в отплату лепетанья,
Ее сердечного признанья
Умильно требуют оне.
Но Таня, точно как во
сне,
Их речи слышит без участья,
Не понимает ничего,
И тайну сердца своего,
Заветный клад и слез и счастья,
Хранит безмолвно между тем
И им не делится ни с кем.
Мысли его, и без того больные и бессвязные, стали мешаться все больше и больше, и вскоре
сон,
легкий и приятный, обхватил его.
Он не докончил свою мысль, почувствовав
легкий приступ презрения к Лидии. Это очень утешило его. Он заснул с уверенностью, что узел, связывавший его с Лидией, развязался. Сквозь
сон Клим даже подумал...
Это было давно знакомо ему и могло бы многое напомнить, но он отмахнулся от воспоминаний и молчал, ожидая, когда Марина обнаружит конечный смысл своих речей. Ровный, сочный ее голос вызывал у него состояние, подобное
легкой дремоте, которая предвещает крепкий
сон, приятное сновидение, но изредка он все-таки ощущал толчки недоверия. И странно было, что она как будто спешит рассказать себя.
Уже
легкое, приятное онемение пробежало по членам его и начало чуть-чуть туманить
сном его чувства, как первые, робкие морозцы туманят поверхность вод; еще минута — и сознание улетело бы Бог весть куда, но вдруг Илья Ильич очнулся и открыл глаза.
Ему было не
легче Веры. И он, истомленный усталостью, моральной и физической, и долгими муками, отдался
сну, как будто бросился в горячке в объятия здорового друга, поручая себя его попечению. И
сон исполнил эту обязанность, унося его далеко от Веры, от Малиновки, от обрыва и от вчерашней, разыгравшейся на его глазах драмы.
Вере становилось тепло в груди,
легче на сердце. Она внутренно вставала на ноги, будто пробуждалась от
сна, чувствуя, что в нее льется волнами опять жизнь, что тихо, как друг, стучится мир в душу, что душу эту, как темный, запущенный храм, осветили огнями и наполнили опять молитвами и надеждами. Могила обращалась в цветник.
Потом станция, чай,
легкая утренняя дрожь, теньеровские картины; там опять живая и разнообразная декорация лесов, пашен, дальних сел и деревень, пекущее солнце, оводы, недолгий жар и снова станция, обед, приветливые лица да двугривенные; после еще
сон, наконец, знакомый шлагбаум, знакомая улица, знакомый дом, а там она, или он, или оно…
Здесь, одетые в
легкое льняное пальто, без галстуха и жилета, сидя под тентом без движения, вы потеряете от томительного жара силу, и как ни бодритесь, а тело клонится к дивану, и вы во
сне должны почерпнуть освежение организму.
И заснул он подле меня
сном легким, безгрешным.
Эта радость, посещавшая его, вела за собой
легкий и спокойный
сон.
Приятно после долгой ходьбы и глубокого
сна лежать неподвижно на сене: тело нежится и томится,
легким жаром пышет лицо, сладкая лень смыкает глаза.
Просыпаясь, она нежится в своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и не думает, и полудремлет и не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому дню, к этим дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам, как расположить этот день, это, конечно, не дремота; но, кроме того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно, в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о занятии, которое дает ей полную самостоятельность в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или Не спится? глаза полузакрыты, на щеках
легкий румянец будто румянец
сна… да, это дремота.
Наоборот, в ненастье преступный
сон налегает на учеников с особенной силой, и в то же время их
легче застигнуть…
Ночью во время
сна арестант держит тачку под нарой, и, чтобы это было удобнее и
легче сделать, его помещают обыкновенно на краю общей нары.
Возмущенные соки мыслию стремилися, мне спящу, к голове и, тревожа нежный состав моего мозга, возбудили в нем воображение. Несчетные картины представлялись мне во
сне, но исчезали, как
легкие в воздухе пары. Наконец, как то бывает, некоторое мозговое волокно, тронутое сильно восходящими из внутренних сосудов тела парами, задрожало долее других на несколько времени, и вот что я грезил.
Сердце студента ширилось и трепетало: и от красоты этого блаженного утра, и от радости существования, и от сладостного воздуха, освежавшего его
легкие после ночи, проведенной без
сна в тесном и накуренном помещении. Но еще более умиляла его красота и возвышенность собственного поступка.
Свежее веснушчатое лицо Любы приняло кроткое, почти детское выражение, а губы как улыбнулись во
сне, так и сохранили
легкий отпечаток светлой, тихой и нежной улыбки.
Берег был окутан клубами тихо шевелившегося тумана; выметывавшее из доменных печей пламя отражалось
легкими вспышками, а от фабрики тянулся неясный сдержанный гул, точно какое громадное животное ворчало во
сне.
Сильное, но приятное утомление внезапно овладело им. Он едва успел раздеться — так ему хотелось спать. И последним живым впечатлением перед
сном был
легкий, сладостный запах, шедший от подушки — запах волос Шурочки, ее духов и прекрасного молодого тела.
А там откуда ни возьмется поздний ветерок, пронесется над сонными водами, но не сможет разбудить их, а только зарябит поверхность и повеет прохладой на Наденьку и Александра или принесет им звук дальней песни — и снова все смолкнет, и опять Нева неподвижна, как спящий человек, который при
легком шуме откроет на минуту глаза и тотчас снова закроет; и
сон пуще сомкнет его отяжелевшие веки.
Ручка зонтика проворно — и довольно крепко — постучала по его плечу. Он встрепенулся… Перед ним, в
легком, серо-зеленом барежевом платье, в белой тюлевой шляпке, в шведских перчатках, свежая и розовая, как летнее утро, но с не исчезнувшей еще негой безмятежного
сна в движениях и во взорах, стояла Марья Николаевна.
Я не скажу, чтоб это был
сон, но казалось, что какая-то блаженная дремота, словно
легкая дымка, спускалась откуда-то с высоты и укачивала утомленное непривычным моционом тело.
Она чувствовала, что пройдет еще немного минут, и качка успокоит ее и смежит ей глаза
легким, освежающим
сном. Нужно было только лишь не шевелиться. Но в дверь постучали. Она вспомнила, что не успела запереть дверь, и смутилась. Но это могла быть горничная. Приподнявшись на кровати, она крикнула...
Здесь послышалось
легкое храпение Иоанна. Коршун протянул руку к царскому изголовью, Перстень же придвинулся ближе к окну, но, чтобы внезапным молчанием не прервать
сна Иоаннова, он продолжал рассказ свой тем же однообразным голосом...
— Случайный ты мой, божий, кровинушка моя горячая, чистая, алмазная, ангельское перо
легкое! Спит, — спи, ребенок, одень твою душеньку веселый
сон, приснись тебе невестушка, первая раскрасавица, королевишна, богачка, купецкая дочь! А недругам твоим — не родясь издохнуть, а дружкам — жить им до ста лет, а девицы бы за тобой — стаями, как утки за селезнем!
Протопоп опять поцеловал женины руки и пошел дьячить, а Наталья Николаевна свернулась калачиком и заснула, и ей привиделся
сон, что вошел будто к ней дьякон Ахилла и говорит: «Что же вы не помолитесь, чтоб отцу Савелию
легче было страждовать?» — «А как же, — спрашивает Наталья Николаевна, — поучи, как это произнести?» — «А вот, — говорит Ахилла, — что произносите: господи, ими же веси путями спаси!» — «Господи, ими же веси путями спаси!» — благоговейно проговорила Наталья Николаевна и вдруг почувствовала, как будто дьякон ее взял и внес в алтарь, и алтарь тот огромный-преогромный: столбы — и конца им не видно, а престол до самого неба и весь сияет яркими огнями, а назади, откуда они уходили, — все будто крошечное, столь крошечное, что даже смешно бы, если бы не та тревога, что она женщина, а дьякон ее в алтарь внес.
Матвею казалось, что он спит, что это во
сне плещутся эти странные волны, угасает заря, полный месяц, большой и задумчивый, повис в вечерней мгле, лиловой, прозрачной и
легкой…
Дергальский отставлен и сидит в остроге за возмущение мещан против полицейского десятского, а пристав Васильев выпущен на свободу, питается акридами и медом, поднимался вместе с прокурором на небо по лестнице, которую видел во
сне Иаков, и держал там дебаты о беззаконности наказаний, в чем и духи и прокурор пришли к полному соглашению; но как господину прокурору нужно получать жалованье, которое ему дается за обвинения, то он уверен, что о невменяемости с ним говорили или «
легкие», или «шаловливые» духи, которых мнение не авторитетно, и потому он спокойно продолжает брать казенное жалованье, говорить о возмутительности вечных наказаний за гробом и подводить людей под возможно тяжкую кару на земле.
(Прим. автора.)], уезжает в реку, забрасывает их, завязывает концы веревок к челноку и бросает маленький якорь; после этого рыбак крестится, растягивается на дне палубы, подостлав наперед овчину, закрывает люк; тут, слегка покачиваясь из стороны в сторону в
легкой своей «посудине», которая уступает самому
легкому ветерку и мельчайшей зыби, засыпает он крепчайшим
сном.
Младая кровь играет;
Смиряй себя молитвой и постом,
И
сны твои видений
легких будут
Исполнены. Доныне — если я,
Невольною дремотой обессилен,
Не сотворю молитвы долгой к ночи —
Мой старый
сон не тих, и не безгрешен,
Мне чудятся то шумные пиры,
То ратный стан, то схватки боевые,
Безумные потехи юных лет!
Илье вспоминались голубые
сны товарища, и пред ним вставал образ Якова, тоже весь голубой,
лёгкий, прозрачный, с яркими и добрыми, как звёзды, глазами…
Во время этого
сна, по стеклам что-то слегка стукнуло раз-другой, еще и еще. Долинский проснулся, отвел рукою разметавшиеся волосы и взглянул в окно. Высокая женщина, в
легком белом платье и коричневой соломенной шляпе, стояла перед окном, подняв кверху руку с зонтиком, ручкой которого она только стучала в верхнее стекло окна. Это не была золотистая головка Доры — это было хорошенькое, оживленное личико с черными, умными глазками и французским носиком. Одним словом, это была Вера Сергеевна.
Если человеку жить хорошо, то как бы он ни притворялся, что жить ему худо,
сны его будут веселые и
легкие.
В светлой зале за большим столом, на котором кипел самовар, ждали пробуждения Егора Фомича еще несколько человек. Все разместились вокруг стола и с напряженным вниманием посматривали на дверь в кабинет, где слышались мягкие шаги и
легкое покашливание. Через четверть часа на пороге, наконец, показался и сам Егор Фомич, красивый высокий мужчина лет сорока; его свежее умное лицо было слегка помято недавним
сном.
Тот
легкий, полудетский
сон, оставшийся от детства, что даже плачущим глазам Линочки придавал скрытое выражение покоя и счастья, навсегда ушел: глаза раскрылись широко и блестяще, углубились и потемнели; и лег вокруг глаз темный и жуткий обвод страдания, видимый знак печали и горьких дум.
Если он умрет, это будет значить, что он и раньше не жил, и не жил и не живу я, и вообще ничего не существует, кроме очень длинного, непонятного, зачем оно, и
легкого, как паутина,
сна.
Один раз, в самые сумерки, усталый более чем когда-либо, я почувствовал
легкую нервную дрожь, завернулся в теплый мерлушечий тулупчик, прилег в уголок дивана и забылся очень крепким и сладким
сном.
Мы утаптываем яму, набрасываем на нее щебню и, гордые, счастливые, никем не замеченные, возвращаемся домой, ложимся в наши постели и спим еще часок-другой — и каким
легким и блаженным
сном!
Право, мне было
легче в эти две недели отсутствия, чем теперь, в день возвращения, хотя я, в дороге, и тосковал как сумасшедший, метался как угорелый и даже во
сне поминутно видел ее пред собою.
Со всем тем пять минут спустя он уже спал кротким и крепким
сном. Ему на сердце стало
легче… Минувшая опасность наполняет сладостью и смягчает дух человека.
«Бог есть
сон твоей души», — повторяю я про себя, но спорить с этим нужды не чувствую —
лёгкая мысль.
Ну-с, итак, значит, мы жалуемся на плохой
сон и на
легкую общую слабость?
Он с детских глаз уже не раз
Сгонял виденья
снов живых
Про милых ближних и родных,
Про волю дикую степей,
Про
легких, бешеных коней,
Про битвы чудные меж скал,
Где всех один я побеждал!..
Полканов наслаждался растительной жизнью, со дня на день откладывая решение приняться за работу. Иногда ему становилось скучно, он укорял себя в бездеятельности, недостатке воли, но всё это не возбуждало у него желания работать, и он объяснял себе свою лень стремлением организма к накоплению энергии. По утрам, просыпаясь после здорового, крепкого
сна, он, с наслажденном потягиваясь, отмечал, как упруги его мускулы, эластична кожа, как свободно и глубоко дышат
лёгкие.
Это было своего рода суеверие, но золотопромышленники не отличаются отсутствием предрассудков и всегда рассчитывают все приметы: тяжелые и
легкие дни, встречи,
сны и т. д.
Архип. Оттого тебе и не мило, что ты сердцем непокоен. А ты гляди чаще да больше на божий мир, а на людей-то меньше смотри; вот тебя на сердце и
легче станет. И ночи будешь спать, и
сны тебе хорошие будут сниться. Где мы теперь сидим, Афоня?
Но в ней есть люди, которых члены не ноют, над которыми
сон не налег так тяжело, как над остальными, потому что их работа
легче.